22 ноября в 14:00 на Новой сцене Александринского театра в рамках премии Аркадия Драгомощенко пройдут теоретические чтения, организованные альманахом [Транслит]. Тема — «Самообращенность высказывания в актуальной поэзии и современном искусстве». Куратор теоретического блока — Павел Арсеньев, редактор [Транслит].
В последнем выпуске альманаха [Транслит]была предпринята программная попытка заявления о новом методе анализа художественных действий (вещей — сказали бы формалисты), вытекающем из лингвистической категории прагматики и заменяющем онтологизацию знака и обсессивный поиск интертекстальных отсылок перспективой высказывания. Вслед за Бахтиным и Витгенштейном авторы выпуска и докладов придерживаются такого понимания художественного высказывания, которое сближает его с актом, рассматривая не только «что» и «как» сказано, но и то, каким речевым жестом или действием оно оказывается на поверку. Ведь искусство никогда не находится в репрезентативных отношениях с окружающей его социальной и культурной реальностью, но прибегает к самым различным иллокутивным предприятиям, включая перформативные (перепроизводство ожиданий относительно перформативности искусства тоже, впрочем, требует своей критики). Чтобы задать тот диапазон методологической оптики и художественной практики, которые мы называем прагматикой, редсовет [Транслит]представляет 6 докладчиков, говорящих о таком свойстве высказывания в искусстве, которое заключается в указывании на себя, т.е. проблематизации собственного медиального/институционального субстрата и риторического статуса, работает на расслоении акта и содержания высказывания, подвешивая ситуация коммуникации и предъявляя эстетическую ценность и политический потенциал дискурсивного парадокса. На материале практик как авторов исторического авангарда, так и современных авторов литературо- и искусствоведами и критиками будет продемонстрирована работа некоторого прото-метода, который перестраивается на ходу, в том числе в диалоге с современными философами языка, сосредоточенными на анализе фундаментальных оснований такой самообращенности высказывания.
Павел Арсеньев (поэт, художник, теоретик искусства, редактор [Транслит], Петербург)
«Прагматическое измерение поэтического высказывания»
Знаменитую формулу «слова поэта суть уже его дела», можно считать работающей даже для тех случаев, когда политическая активность поэзии больше не приравнивается к гражданскому акту описания или предрекания политических событий, характерному для романтической эпохи. Для заумной поэзии уже не гражданская чувствительность придает словам силу, а самоценная вещность поэтического слова, обнаруживающая сопротивление речевого материала и чуть ли не вступающая в столкновение с физическим миром, сопоставима с практикой политического нонконформизма. Для футуризма, как известно, харатктерно представление о политичности формы вне зависимости от намерений субъекта, а под собственно политическим понимается разрушение устоявшихся форм выражения, коррелятивных формам политической репрезентации (явить «слово как таковое» значит почти то же самое, что отказаться от опосредования в политическом представительстве).
Но кроме вертикальных (между языком и миром) и горизонтальных (между самими словами) осей, интерес к которым как раз господствовал до формалистско-футуристической революции включительно, высказывание обладает еще одним измерением — прагматическим, которое попадет в область внимания только послевоенной аналитической философии языка (почти одновременно с отечественным проектом металингвистики Михаила Бахтина). Именно измерение лингвистической прагматики, ортогональное вопросам семантики и синтаксиса, кажется целесообразным приложить к современному разнообразию поэтического говорения с целью выявления его новых форм.
В докладе будет предпринята попытка переосмысления категории прагматики как конституивной не только для эпатажных жестов (к чему подталкивает обыденное пониманеи термина), но и для любой формы поэтического высказыания, чувствительного к современности в целом и тому методологическому смещению перспективы к «овнешненному» пониманию художественного высказывания, при котором сам текст неотделим от того «действия, которое совершается с помощью него», то есть от условий и обстоятельств его реализации, включенных в порядок его производства. Тематизация прагматического измерения художественного высказывания не привносит контрабандой внешние социологические детерминации, но показывает, как факторы социальной природы языка пронизывают (художественное) высказывание изнутри, располагая его в контексте коммуникативных ожиданий, жанровых конвенций и конситуации реализации.
Поскольку понятие и практика остранения уже давно не могут ограничиваться только референциальным и внутриязыковым уровнями, но должны быть распространены в литературе на прагматический уровень — уровень реальной ситуации события высказывания, в докладе будут рассмотрены три различных ситуации (поэтический вечер, уличные чтения, интернет-публикация), породившие соответствующие аберрации в рецепции и натолкнувшие в свою очередь на размышления о прагматике поэтического высказывания.
Александр Смулянский (редактор отдела критической теории [Транслит], руководитель семинара «Лакан-ликбез», Петербург)
«Акт высказывания вне момента речи»
В обыденном представлении акт любого высказывания совпадает не только с моментом речи, но и в широком смысле слова может быть приравненным к высказыванию как таковому. Данная точка зрения восходит к т.н. стандартной теории речевых актов, начало которой было положено Дж. Остином. В то же время пропедевтика инстанции акта высказывания, представленная в работах Жака Лакана, дает начало иной теории, в которой акт представляет собой иное, не зависящее от позиции и намерений высказывающегося измерение, которое неочевидно и требует аналитической реконструкции.
Игорь Гулин (литературный критик «КоммерсантЪ», редактор журнала «Носорог», Москва)
Пределы высказывания: дегуманизация лирического и озадачивание романного в современной литературе.
Я бы попробовал описать некие принципиальные на мой взгляд для современной литературы позиции и смещения через работу Николая Байтова и Василия Ломакина. Тактика обоих этих авторов может быть рассмотрена как принципиально само-маргинализирующая. Однако на мой взгляд их побег к границам помогает переопределить саму природу поэтической работы. Граничность эта касается не только эксцентричности литературного поведения, тематики, формальных приемов, но и радикального сомнения в природе литературного текста, поэтического жеста, высказывания как такового. Поэзия, как и проза, Байтова представляет собой непрерывный сбив жанров — жанров литературы, речи, работу озадачивания. Ее предел — изобретение жанра рэди-мейд романа, в котором природа текста, авторства, чтения становится предметом сомнения, беспокойства. Практика Ломакина также ставит под вопрос лирическое высказывание. Дегуманизируют письмо самыми разными тактиками, в том числе и через сотрудничество с компьютером в написании/разрушении стихов. Письмо Байтова ускользает от определения в ситуации разнообразия дискурсов. Практика Ломакина пытается дать ответ на вопрос о поэзии после катастрофы, невозможности высказывания, смерти/мутации и субъекта, и адресата.
Александр Монтлевич (семинар «Неонтичная школа», Петербург).
«Non-fiction: к истоку художественной и нехудожественной литературы»
Понятие non-fiction определяет вид читательского спроса на рынке книжной продукции. Эта узкая трактовка через область предпочтения не совсем художественного чтения может быть расширена, если термин non-fiction лишить естественной понятности. Возможность такой проблематизации вытекает из методологии анализа истинностных игр у Фуко. В «Археологии знания» научные дискурсы рассматриваются как практики создания предметов исследования, как творческие тексты, не столько описывающие, сколько изобретающие факты, и, в этом, смысле, оказывающиеся текстами fiction, а наука представляет собой буквально научную фантастику. Из такой перспективы изменяется и профиль «литературы». Коль скоро и наука становится практикой fiction, создание вымышленных миров перестает быть определяющим моментом литературно-художественного текста. Глубина анализа требует от исследователя поиска критериев, согласно которым определяется соответствие текста, дискурса, реальному положению вещей.
При подобных обстоятельствах особого внимания заслуживают дискурсы, применительно к которым оппозиция fiction/non-fiction выглядит странно и неестественно. Таков дискурс «Нового Завета», который сегодня может быть интерпретирован в терминах fantasy-литературы. Между тем повествование о чудесах и т. п. имеет здесь совсем иные особенности фантастичности в сравнении с фантастикой тех же мифических повествований. Подозрение к мифу присутствует уже у Платона, но то ли это самое подозрение, которое демонстрирует современный читатель Нового Завета?
За счет чего фальсифицируема «истинная история», и почему история духа по Гегелю прочитывается сегодня как fantasy? Что можно понять из рассмотрения способа, которым Дон Кихот рассекает литературным мечом рыцарских романов мир «реального времени»? Чем неверие Фомы в воскресение Христа отличается от неверия Ричарда Доукинса в христианство как таковое, и сомнения Кьеркегора как собственного содержания христианского опыта? Такие вопросы, вне зависимости от того, в единственно правильном ли или случайном порядке они могут быть сформулированы на данный момент, демонстрируют тот факт, что естественность оппозиции fiction/non-fiction становится все более сомнительной. Между тем, первостепенная задача состоит в том, чтобы понять причины этого естественного положения вещей. Руководящая гипотеза, которая здесь предлагается, связана с рассмотрением Нового Завета как исторически «нового» способа (в сравнении с «Мифом») разделения реального и нереального мира, за счет чего оппозиция fiction/non-fiction оказывается товарной формой классификации современного текста.
Дмитрий Бреслер (семинар «Прагматика художественного дискурса», Петербург).
«Риторика (вне) романа: прагматическая функция художественного высказывания К. Вагинова»
Самообращенность (рефлексивность) поэтической формы, вслед за Якобсоном, воспринимается как априорное свойство всякого художественного высказывания. Внутритекстовые интенции, замыкающие действие литературного произведения на самом себе, представляют собой жанровую инерционность, интертекстуальный фон. Однако обращенная только к имманентным условиям существования художественного текста — его структуре и образной типологии и семантике — формалистски сформулированная поэтическая функция не описывает специфику художественного высказывания, вытекающего из стратегий авторского сознания, упускает возможность корреляции литературы с дискурсивными бессознательным современной ей эпохи. Автореференциальность художественного языка должна, кажется, иметь некоторые прагматические последствия: литература может быть формой говорения здесь и сейчас, опосредованным и усиленным литературностью дискурсом, выполняющим стратегические действия внутри самой ситуации литературной борьбы и эпистемологических дискуссий эпохи.
В рамках имманентной характеристики текста нарочитая художественная проблематизация прагматических свойств сигнализирует о выходе за пределы конвенциональной формалисткой оптики, о новаторском отношении к творческой деятельности (русский исторический авангард 1910—1930-х годов).Однако апелляция к прагматике может быть не только (или даже не столько) литературным приемом. Художественно организованная речь выдает произносящего за действующего агента литературного поля, прагматический барьер которого совпадает с предложенным высказыванием.
И первое и второе следствие чувствительности к прагматике художественного высказывания присущи творчеству К. К. Вагинова, взаимным замещением авангардной практики (выход романа за границы письменной артикуляции, переключение рукописного и печатного режима письма и т.д.) и травестийным выполнением требований тенденциозности (следовании за повышенными требованиями к реалистичности повествования, социальной обусловленности романной риторики) может быть описана поэтическая эволюция его прозаических текстов.
Александра Новоженова (семнар по истории современного искусства и истории и теории критики в РГГУ и Школе Родченко, Москва).
Как работает „множество“: опыт социологии слушателя-исполнителя на примере скрэтч-оркестра
Мы говорим о множестве как о новом типе социальной связи, возникающей в ситуации постфордистского нематериального производства. Особенно отчетливо мы можем видеть ее в производстве культурном. Делая предположения о том, как это множество устроено, плодотворным было бы обратиться к социологическим амбициям 1920-х годов, ко времени, когда случился настоящий бум на классово-социологическое исследование искусства и зрителя. Класс хотел узнать нечто о себе или, вернее сказать, возник запрос на то, чтобы узнать лицо и истинный интерес субъекта преобразований, «пролетариата». Теперь мы тоже пытаемся говорить о множестве, как о возможной организации субъекта, несущего обещание перемены. В докладе будет сделана попытка анализа того, как структура акта высказывания связана с реальной социологией слушателя и исполнителя на примере московского скрэтч-оркестра.
[Транслит] — самоорганизованный литературно-критический альманах, издающийся с 2005 г. в Санкт-Петербурге. Периодичность 2 раза в год. Публикуя стихи, критику, теорию и графику, редсовет альманаха стремится тематизировать различные поля противостояния в современной теории литературы и литературном процессе, обращаясь к широкому художественному, академическому и активистскому контекстам. В 2010 году совместно со Свободным Марксистским Издательством редсоветом альманаха была основана поэтическая серия *kraft, в 2014 — теоретическая серия *démarche, а с 2009 проводится Фестиваль Поэзии на открытом воздухе и ведутся другие эксперименты присутствия поэтического текста в публичной среде.
Вход на все мероприятия в магазине «Порядок слов» бесплатный.
5 ноября 2014, 9:20
[...]14.00 — Теоретическая часть премии (альманах [Транслит]) 17.30 — Открытые дебаты премии 19.30 — Поэтические [...]
[...] [...]